Гарольд Пинтер родился 10 октября 1930 года в Ист-Энде, Лондон, в еврейской семье, где был единственным ребёнком. Его отец, Хайман «Джек» Пинтер (1902—1997) был дамским портным; его мать, Фрэнсис (урожденная Московиц; 1904—1992), — домохозяйкой. По словам самого Пинтера, его родители были «очень солидными, очень уважаемыми евреями среднего класса».
Пинтер верил ошибочному мнению тетушки, что семья была сефардской и бежала от испанской инквизиции; так, в своих ранних стихах Пинтер использовал псевдоним Pinta, а в других случаях использовал вариации, такие как da Pinto. Более поздние исследования Леди Антонии Фрейзер, второй жены Пинтера, показали, что легенда была апокрифической; трое дедушек и бабушек Пинтера были родом из Польши, а четвертый — из Одессы, так что семья была ашкеназской.
Дом семьи Пинтера в Лондоне описывается его официальным биографом Майклом Биллингтоном как «солидная трёхэтажная вилла из красного кирпича, расположенная недалеко от шумной, шумной, оживлённой магистрали Нижнего Клэптон-Роуд». В 1940 и 1941 годах, после Блица, Пинтер был эвакуирован из своего дома в Лондоне в Корнуолл и Рединг. Биллингтон утверждает, что «интенсивность ежедневного опыта жизни и смерти» до и во время Блица оставила Пинтера с глубокими воспоминаниями «об одиночестве, недоумении, разлуке и потере: темы, которые есть во всех его работах».
Пинтер открыл свой социальный потенциал, когда учился в школе Хакни-Даунс, Лондонской гимназии, между 1944 и 1948 годами. — «Отчасти из-за школы, а отчасти из-за общественной жизни Клуба мальчиков Хакни … у него сформировалась почти жреческая вера в силу мужской дружбы. Друзья, которых он приобрёл в те дни — в особенности Генри Вульф, Майкл (Мик) Гольдштейн и Моррис (Мойше) Верник, —всегда были жизненно важной частью эмоциональной структуры его жизни». Большое влияние на Пинтера оказал его вдохновляющий учитель английского языка Джозеф Брирли, который руководил им в школьных спектаклях и с которым он подолгу гулял, беседуя о литературе. По словам Биллингтона, под руководством Брирли «Пинтер блистательно освоил английской язык, писал для школьного журнала и открыл в себе актёрский дар». В 1947 и 1948 годах он играл Ромео и Макбета в режиссёрских постановках Брерли.
В возрасте 12 лет Пинтер начал писать стихи, и весной 1947 года его стихи были впервые опубликованы в школьном журнале «Hackney Downs School Magazine». В 1950 году его стихи впервые были опубликованы вне школьного журнала, в журнале «Poetry London», некоторые из них под псевдонимом «Harold Pinta».
Пинтеру нравилось бегать, и он побил рекорд спринтерской школы Хэкни-Даунс. Он был энтузиастом крикета, взяв с собой биту, когда его эвакуировали во время Блица. В 1971 году он сказал Мелу Гуссову: «Одна из моих главных навязчивых идей в жизни — это игра в крикет. Я постоянно играю, смотрю и читаю об этом». Он был председателем крикетного клуба Gaieties, сторонником Йоркширского крикетного клуба, и много позже посвятил этому спорту раздел своего официального сайта. На одной из стен его кабинета висел портрет молодого человека, играющего в крикет, который описала Сара Лайалл, написав в «Нью-Йорк Таймс»: «Нарисованный Мистер Пинтер, готовый взмахнуть битой, имеет злой блеск в глазах; тестостерон почти слетает с холста». Пинтер одобрил «городскую и требовательную идею крикета как смелого театра агрессии». После его смерти некоторые из его школьных сверстников вспоминали о его достижениях в спорте, особенно в крикете и беге. Посвящённая ему программа на BBC Radio 4 включала в себя эссе о Пинтере и крикете.
Другие интересы, о которых Пинтер говорил интервьюерам, — это семья, любовь и секс, выпивка, писательство и чтение. По словам Биллингтона, «если понятие мужской лояльности, соперничества и страха предательства образует постоянную нить в работе Пинтера, начиная с „Карликов“, то её истоки можно найти в его подростковых годах в Хэкни. Пинтер обожает женщин, с удовольствием флиртует с ними, преклоняется перед их стойкостью и силой. Но, особенно в его ранних работах, они часто рассматриваются как разрушительное влияние на некий чистый и платонический идеал мужской дружбы: один из самых важных из всех потерянных эдемов Пинтера».
Начиная с конца 1948 года, Пинтер учился в Королевской академии драматического искусства в течение двух семестров, но ненавидя школу, пропустил большую часть своих занятий, симулировал нервный срыв и бросил учебу в 1949 году. В 1948 году он был призван на государственную службу. Первоначально ему было отказано в регистрации в качестве сознательного отказчика, что привело к тому, что он дважды подвергался судебному преследованию и был оштрафован за отказ пройти медицинское освидетельствование, прежде чем его регистрация как сознательного отказчика была окончательно принята. Он сыграл небольшую роль в рождественской пантомиме Дика Уиттингтона и его кота на Честерфилдском ипподроме в 1949—1950 годах. С января по июль 1951 года он посещал Центральную школу сценической речи и драматического искусства.
С 1951 по 1952 год он гастролировал по Ирландии со старомодной репертуарной труппой под руководством Энью Максмастера, сыграв более дюжины ролей. В 1952 году он начал появляться в региональных английских репертуарных постановках; с 1953 по 1954 год он работал в труппе Дональда Вулфита, в Королевском театре Хаммерсмита, исполнив восемь ролей. С 1954 по 1959 год Пинтер выступал под сценическим псевдонимом Дэвид Барон. В общей сложности Пинтер сыграл более 20 ролей под этим именем. Чтобы пополнить свой актерский доход, Пинтер работал официантом, почтальоном, вышибалой и уборщиком снега, а между тем, по словам Марка Батти, «питал амбиции поэта и писателя». В октябре 1989 года Пинтер вспоминал: «Я был известен в Англии как актёр около 12 лет. Мои любимые роли, несомненно, были зловещими. Это то, во что можно впиться зубами». В этот период он также исполнял эпизодические роли в своих собственных и чужих работах для радио, телевидения и кино, что он продолжал делать на протяжении всей своей карьеры.
С 1956 по 1980 год Пинтер был женат на Вивьен Мерчант, актрисе, с которой он познакомился на гастролях, возможно, самой известной за её выступление в фильме 1966 года «Альфи». Их сын Дэниел родился в 1958 году. В начале 1970-х годов Мерчант появлялся во многих работах Пинтера, включая «Возвращение домой» на сцене (1965) и на экране (1973), но брак был бурным и нестабильным. В течение семи лет, с 1962 по 1969 год, у Пинтера был тайный роман с телеведущей и журналисткой Би-би-си Джоан Бейквелл, которая вдохновила его на пьесу 1978 года «Предательство», а также на протяжении всего этого периода и за его пределами у него был роман с американской светской львицей, которую он прозвал «Клеопатрой». Эти отношения были ещё одной тайной, которую он скрывал и от жены, и от Бейквелл. Первоначально считалось, что «Предательство» было ответом на его более поздний роман с историком леди Антонией Фрейзер, дочерью 7-го графа Лонгфорда, женой политика и члена Парламента сэра Хью Фрейзера, и распад брака Пинтера.
Пинтер и Мерчант познакомились с Антонией Фрейзер в 1969 году, когда все трое работали вместе над программой Национальной галереи о Марии, королеве Шотландии; несколько лет спустя, 8-9 января 1975 года, у Пинтера и Фрейзер завязались романтические отношения. Эта встреча положила начало их пятилетнему роману. После того, как он скрывал свои отношения от Мерчант в течение двух с половиной месяцев, 21 марта 1975 года, Пинтер наконец сказал ей: «Я встретил кое-кого». После этого «жизнь на Ганновер-террас постепенно стала невозможной», и Пинтер переехал из их дома 28 апреля 1975 года, через пять дней после премьеры «Ничьей земли».
В середине августа 1977 года, после того как Пинтер и Фрейзер провели два года в арендованных и арендованных квартирах, они переехали в её бывший семейный дом в Холланд-парке, где Пинтер начал писать «Предательство». Он переделал его позже, во время отпуска в Гранд-Отеле в Истборне, в начале января 1978 года. После того как развод Фрейзеров стал окончательным в 1977 году, а Пинтеров — в 1980-м, Пинтер женился на Фрейзер 27 ноября 1980 года. Однако из-за двухнедельной задержки с подписанием Мерчантом документов о разводе приём должен был предшествовать самой церемонии, первоначально запланированной на его 50-летие. Вивьен Мерчант умерла от острого алкоголизма в первую неделю октября 1982 года, в возрасте 53 лет. Биллингтон пишет, что Пинтер «сделал всё возможное, чтобы поддержать её», и сожалеет, что в конечном итоге он отдалился от их сына Дэниела после их разлуки, повторного брака Пинтера и смерти Мерчант.
Будучи одарённым музыкантом и писателем-затворником, Дэниел сменил свою фамилию с Пинтер на Брэнд, девичью фамилию своей бабушки по материнской линии, прежде чем Пинтер и Фрейзер вступили в романтические отношения; хотя, по словам Антонии Фрейзер, его отец не мог этого понять, она говорит, что могла: «Пинтер — настолько характерное имя, что ему, должно быть, надоело, что его спрашивают: „а вы не родственники?“». Майкл Биллингтон писал, что Пинтер рассматривал изменение имени Дэниела как «в значительной степени прагматичный шаг со стороны Дэниела, направленный на ограждение от прессы … в безвыходном положении». Фрейзер сказала Биллингтону, что Дэниел «был очень мил со мной в то время, когда ему было бы слишком легко отвернуться от меня … просто потому, что он был единственным центром любви своего отца, а теперь явно не был им». Все ещё непримиримый в момент смерти своего отца, Дэниел Брэнд не присутствовал на похоронах Пинтера.
Биллингтон замечает, что «разрыв с Вивьен и новая жизнь с Антонией должны были оказать глубокое влияние на личность Пинтера и его творчество», хотя он добавляет, что сама Фрейзер не претендовала на влияние на Пинтера или его творчество. В своем дневнике, датированном 15 января 1993 года, Фрейзер описала себя скорее как литературную повитуху Пинтера. Действительно, она сказала Биллингтону, что «другие люди [такие как Пегги Эшкрофт, среди прочих] оказали определяющее влияние на политические убеждения [Пинтера] „и приписала изменения в его писательстве и политических взглядах изменению“ несчастливой, сложной личной жизни … к счастливой, незамысловатой личной жизни», так что «та сторона Гарольда, которая всегда была там, каким-то образом высвободилась. Я думаю, что вы можете видеть это в его работе после „Ничьей земли“ , которая была очень мрачной пьесой».
Пинтер был доволен своим вторым браком и наслаждался семейной жизнью с шестью взрослыми пасынками и 17 приёмными внуками. Даже после нескольких лет борьбы с раком он считал себя «очень удачливым человеком во всех отношениях». Сара Лайалл отмечает в своем интервью 2007 года с Пинтером в «The New York Times», что его «последняя работа, тонкий памфлет под названием „шесть стихотворений для А.“, включает стихи, написанные в течение 32 лет, причем А, конечно же, Леди Антония. Первое стихотворение было написано в Париже, куда они с мистером Пинтером отправились вскоре после знакомства. Более трёх десятилетий спустя эти двое редко расстаются, и Мистер Пинтер становится мягким, даже уютным, когда говорит о своей жене». В этом интервью Пинтер «признал, что его пьесы, полные неверности, жестокости, бесчеловечности и так далее, кажутся противоречащими его домашнему довольству. Как ты можешь писать счастливую пьесу? — сказал он. — Драма — это конфликт и степень возмущения, беспорядка. Я никогда не мог написать счастливую пьесу, но я был в состоянии наслаждаться счастливой жизнью». После его смерти Фрейзер сказала The Guardian: «Он был великим человеком, и для меня было большой честью прожить с ним более 33 лет. Он никогда не будет забыт».