Стоит отметить локализацию названия: холодное сердце, аккумулировавшее движение оригинала, - там фигурация не символического характера, и каждая минута с героинями, нашедших тепло в сестринской связи, остужала сердце зрителю. Тут же ритм иногда учащается от похорошевшей анимации.

Феррара, редко напрямую прибегая к спецэффектам, рисует из теней, отражений, сваленных углов мрачной красоты фантастические пространства. Что печально – людей за ними трудно разглядеть, и это иронично в сюжете про потерю людьми человечности – её-то и не хватает самому режиссеру.

Создаётся впечатление, режиссер решил переплюнуть старину Хичкока с его известной байкой про экранизацию телефонного справочника, взявшись за реализацию сценария без сюжета, диалогов, с одной страницей – а на ней нарисован круг. Посередине круга – ваше зря потраченное время.

Беспощадный потрошитель душ, Бергман, сбрасывает с понятия Смерть метафизическую шелуху переводом её в тактильную область: к ней можно притронуться, у неё лицо вашего родного. Оно оповещает о смерти не только физической, заодно в гробики завёрнуты мертвые чувства и отношения.

Каждый план «Дня гнева», есть чувство, удерживается на мощном магните. Живописная эстетика изображения, на которой сработана лента, в этой пригвожденности находит документальное измерение, чем картина и производит большое впечатление, усиленное аскетизмом и реализмом Дрейера.

Заслуживающая внимания попытка в рамках карапузного постмодерна задеть за живое выросшего на Тарантино и иже с ним зрителя: хохмы про воображаемого Гитлера и страшных жидов обнуляют себя с первой серьёзной смертью. Жаль, Вайтити не хватило смелости пойти в задуманном до конца.

Печальная элегия о старом отце, чей путь к детям с каждым пунктом превращается в звонкий обобщающий образ, отливы которых слепят вне пределов включенного в сюжет маршрута старика. Никакой убаюкивающей морали, лишь неизбывная грусть по тому, что можно разминуться с чем-то важным.

Все проблемы фильма – от «густонаселенности»; когда назначенных на убой быстро слизывает дробилкой, потому что сценарист в рамках концепта точно не мог увидеть себя во всех 80 работниках. Простить это и глупую развязку, за «Белко» можно провести занятные неполные два часа.

Вразрез своим многочисленным эпигонам, британец со знаменитым профилем, чей основной конёк – одной формой держать внимание – столько лет не даёт никому покоя, чаще ставил технику во служение человеческим лицам. И в «ДС» портрет той же Бергман он чеканит с подобающим мастерством.

Кидман перекрасила короткие волосы в тёмный цвет, чем сильно раздражает мужскую половину – ведь короткая стрижка идёт ей лучше, и, исходя из недовольства новым амплуа, половина эта пытается её приструнить. Печально, что ни у одной стороны не хватило запала выдержать яркую борьбу.

Ле Рой поступил с версией Кьюкора, как некогда сам Кьюкор с первой итерацией «Газового света» - значительно обогатил предшествовавший фильм, и хватило-то всего внимательного обращения со всеми персонажами за то же отведенное время. Не говоря о лучшей работе оператора и костюмера.

Завораживающий зачин из времен расцвета книжной фантастики, оформленный в печи богатого исторического контекста – немногое достоинство картины. Всё многое – скудно: с нюансами, с персонажами, с выразительными средствами. Со всем, что обычно облагораживает старость.

На картине повышенной плотности копошатся не то тараканы, не то крысы – существа сложной идентификации, временами подозрительной схожести с людьми. Их мир далек от ядерных спазмов, как бы на них не хотелось думать, и всё же он – адекватная модель постапокалиптического уклада.

Озадачивающая экранизация. Имея на руках опыт прошлых переносов, нестыдных актрис, завидных художников, режиссер небрежно, с ленивым умилением на лице, топит главную силу материала – интересные характеры. До того успешно – редкие мужские лица выглядят краше главных сестёр.

По максимуму обезжиренный мультфильм – что малозаметно для детей, и сильно разочаровывает кого постарше. Соевая набивка удивительна, вспоминая, на какие прогрессивные прослойки была щедра прошлая работа аниматоров.

Лучший фильм в специфическом жанре «Пышущая жизнью молодая женщина что-то подозревает». Также замечательная работа сама по себе.

Первая половина – дикое кино о странного рода практике душевно-терапевтической проституции; затем, из другой орбиты, летят отсутствовавшие мотивировки на сминавшие синапсы мозга ходы – занятная дикость уступает плохому кино, где перепутаны всякие приличия об этике и морали.

«ОП» вписывается в ряд американских лент прошлого века, осмысливающих нарывы пресыщенного собой капиталистического общества, в попытке выписать посильную каждому программу тихого бунта. У Джаджа вышла наименее радикальная из них, и приходится на первую часть, остальное довеском.

Модель фильма ужасов про оборотней перековали в историю женского взросления и неизбежное удаление сестринских чувств. Идейно – хорошо; что лобовые метафоры – зато честно; исполнение шероховатое. Последние 20 минут с обязательной нарезкой на филе утомительны до потери чувств.

Форман стал проваливаться в пучину кондового академизма: широкий сковывающий формат, дистанцирование от современности в дотошном подборе старомодных шляп. Само собой, ничего плохого – Форману хорошо и в роли ремесленника; фонтан откровений слегка перекроет если только.

В своём желании надеть на зрителя внутренний надлом героини, держась субъективного характера повествования, - излишне нервное (а то и неровное) кино. Хочется порой взять передышку, с чем Мэнголд, давно примерившийся к вам для пары ударов, не согласен.

Бестолковая сказочка. Режиссер почти ни в одном кадре не даёт знать о своей работе; снисхождения заслуживают Джоли, на которую весь упор, и что просмотр проходит безболезненно – для современного Диснея одно это равнозначно достижению.

Грубоватая, оттого плоская, сатира от Формана, в слепящих глаза (бывает – буквально) багряных оттенках, к тому же на самоповторах с прошлых лент. Смотреть стоить для включения в эпизоды, которые вы нигде, кроме как у этого режиссера, не увидите.

Умнейшая режиссура, одна из сложнейших у Формана, чего почти никто в своё время не оценит, и ему придётся усмирить свои проявления на экране, чаще подчиняясь словам на бумаге и ловить их с уст актёров. А к самому режиссеру применимо из них только одно: замечательный.

Кьюкор без остатка влюблен в Кэтрин Хёпберн, остальных в картине, считай, нет – как нет и хорошего кино. Оставить пылиться в бабушкином чулане.

Имоу – режиссер, давно провалившийся в скучные формалисты – выдал очередную красивую квазифилософическую уся, с начала века не изжитыми приёмами, когда всё азиатское казалось крутым и подёрнуто инопланетной вуалью. Сорвав её, был риск наткнуться на ехидную улыбку друга с Востока.

Дебильная комедия про дебилов (один – слизняк, другой – эгоист), все юмористические ситуации строящая на переодеваниях, изредка их мешая натужными гэгами с погонями и ударными репликами. У Уайлдера, великого режиссера, есть комедии лучше, только без зазывной секс-cти Монро.

Эггерс всё примеривает на себя костюм Дрейера и прочих титанов – пока что без успеха. Внятной пружины для ужасов нет, одна стесненная парой безликих интерьеров грызня.

Обманчиво простое кино, сотканное из воздуха – воздух весь направлен крепкими руками режиссера. Один из редких фильмов Формана, где он старается держатся вдали от четких сценарных пут, полагаясь на силу ускользающих эмоций и чувств.

Кино, лишенное интересных характеров. За их отсутствие приходится отдуваться режиссеру и оператору. Они в свою очередь прибегают к авангардным приёмам, всячески отстраняя и «остраняя» киноход – увы, набор ими припасенных фокусов иссякает задолго до титров.

Гламурный и глупый криминальный боевичок из Кореи – почти ко всем их означенного жанра фильмам справедливая характеристика.